Колонисты - секеи и саксы из Северной Германии и Нидерландов - были приглашены в Трансильванию уже довольно давно кем-то из королей Венгрии и обосновались весьма капитально. В основном документе, определяющем права жителей Трансильвании, называемом "Золотой буллой", устанавливались права трех наций - венгров, саксов и секеев. Местное крестьянское население вообще не упоминалось, что до сих пор дает повод некоторым венгерским историкам утверждать, что румын в Трансильвании тогда просто не было. Для румынских же историков это - доказательство факта угнетения их предков.

Сразу после воцарения Цепеш написал в адрес купеческих общин весьма доброжелательные письма, обещая соблюдать их старинные привилегии и призывая к сотрудничеству. Однако под сотрудничеством каждая из сторон понимала нечто свое.

Купцы не считали зазорным поддержать перед венгерским королем другого претендента на валашский престол и платить налоги не Цепешу, а его сопернику. Влад же имел собственные взгляды на привилегии трансильванских купцов в Валахии. Те привыкли безраздельно там хозяйничать, поскольку местные торговцы не имели связей с другими странами и никакой конкуренции создать немцам-колонистам не могли. Цепеш стал вводить законы, защищающие права местных купцов, сперва в рамках договоренностей с трансильванцами, а когда поссорился с ними сильнее, то и ограничивая их привилегии. Кончилось тем, что он запретил купцам-колонистам розничную торговлю в Валахии, учредив три ярмарки, на которые и могли привозить те свои товары для продажи местным торговцам. Было введено право первой покупки при транзитном следовании товаров - любой приглянувшийся им товар местные купцы имели право приобрести, даже если хозяин намеревался везти его дальше.

Однако еще до того конфликт Цепеша с купцами обострился настолько, что он прибег к военной силе, совершая набеги, чтобы ликвидировать претендентов на свой трон (одного он уничтожил, а других напугал настолько, что те долгое время не пытались ему противостоять), утвердить свою власть и проучить своевольных торговцев.

При этом Цепеш не ограничился обычными грабежами и поджогами, считавшимися в те времена в таких случаях вполне допустимыми и оправданными. В этих экспедициях он впервые начал применять массовые показательные казни, отправляя на кол сразу большое количество противников.

Насколько казни были массовыми, определить довольно трудно. В описаниях, оставленных врагами Влада, во всех случаях фигурирует сакраментальная цифра в тридцать тысяч жертв. Однако если бы Цепеш и вправду расправлялся с немецкими колонистами такими темпами, то их община просто перестала бы существовать. На деле же она по-прежнему процветала, несмотря на репрессии и ограничения в торговле.

Поэтому более разумная оценка - десятки одновременно посаженных на кол. Что оказалось достаточным, чтобы навести на всех ужас. Власть свою над трансильванскими землями Влад утвердил, после чего поменял титул "герцога" на титул господаря этих областей, чтобы подчеркнуть свою меньшую зависимость от Венгрии. Но никакого добрососедства не получилось. Наоборот, он нажил себе многочисленных и, как потом оказалось, весьма опасных врагов.

Лучше обстояло дело с Молдовой. Влад помог взойти на трон Штефану и мог рассчитывать на его сотрудничество. Однако Штефану пришлось прежде всего налаживать отношения с Польшей - сперва он повоевал с поляками, а затем заключил с ними договор, и получилось, что Влад и Штефан формально находятся в разных лагерях.

В общем, Цепеш навел порядок в стране, оживил ее экономику и укрепил границы, но цену за это заплатил несоразмерную. Впрочем, сам он, убежденный в том, что если его боятся - то это хорошо, считал, что все идет прекрасно. Вскоре он стал достаточно силен, чтобы бросить вызов главному противнику - Османской Турции.

Часть 6. Почтительные поклоны и кровавая бухгалтерия.

До тех пор, пока Цепеш не почувствовал себя достаточно сильным, он не вступал в пререкания с турками, а смиренно выполнял условия "перемирия", навязанные ими еще его брату Мирче.

Османская империя вообще не понимала, что такое жить в мире с соседями. По убеждениям турок, мир был возможен лишь на территории самой империи, которую и следовало, якобы во имя Аллаха, расширять все далее. Остальной мир считался обиталищем злобных варваров, "домом войны". Даже для мусульманских стран сам факт, что они до сих пор не покорились султану, доказывал их отступничество от воли Всевышнего. Что уж говорить о всяких гяурах. Воевать с ними значило расширять "дом мира", укреплять мир.

Такие воззрения турки позаимствовали у сокрушенной ими Византийской империи, переделав их на свой лад и немного усовершенствовав. В несколько иной форме эти идеи проникли из Византии в Россию, чтобы затем преобразоваться в советскую доктрину пролетарской революции и борьбы за мир во всем мире.

Однако не следует думать, что другие страны в те времена вели себя иначе. В конце концов, хроника "Теварих-и аль-и осман", то есть "Деяния османов", в которой турки живописали свою борьбу с "неверными", была лишь подражанием написанной по-латыни рукописи "Жеста Хунгарорум" ("Деяния венгров"), а та, в свою очередь, - подражанием еще чьим-то "Деяниям". Отличие турок было лишь в большей откровенности и наглости притязаний.