Суть личности Цепеша.

Он был художником террора, поэтом устрашения. Не стал бы он портить свое лучшее произведение, предназначенное для вполне определенного зрителя, побочными мотивами вроде казни брезгливца. Вот какую-нибудь незначительную расправу украсить таким образом он вполне мог. Прошу отметить - я не назвал его "художником заплечных дел" или "поэтом садизма". Для него главной была не казнь, а именно производимое ею впечатление. Вон как он напугал своих бояр, еще не успев устроить ни одной казни! Весь мир до сих пор уверен, что он тут же расправился с ними, не сходя с места.

Он не был садистом и не упивался страданиями жертв, скорее относясь к ним хладнокровно, мало ценя чужую (впрочем, и собственную) жизнь.

Его образ (в преувеличенном рассказчиками виде) вдохновлял Ивана Грозного, то есть он был одним из тех, через кого идеи террора (а также имперская идея) проникли в Россию, и его можно считать одним из предтеч злодеев двадцатого века - Ленина и Сталина.

Кстати говоря, его мысль основывать политику на страхе и силе оказалась не слишком практичной. Его неудачи прямо вытекают из его образа действий.

Влада купцы не любили не столько за расправы, сколько за ограничения в торговле. Личный риск считался естественным спутником профессии купца, он оправдывал высокие цены и громадные проценты за кредит. А вот невозможность торговать с большой прибылью оказалась для них куда более болезненной.

Вот кто всегда восторгался Цепешем, так это простой народ. Крестьяне до сих пор рассказывают, будто "при нем мамалыгу варили не на воде, а на молоке, так как молоко было дешевле воды". Я не знаю, что могло называться мамалыгой в пятнадцатом веке. От Цепеша до открытия Америки оставалась четверть столетия, до ввоза кукурузы в Европу - еще больше, а до появления ее в Румынии не менее трех веков...